Автор, которого
будут читать
будут читать
200 лет со дня рождения основоположника русского театра и одного из самых известных классиков отечественной литературы
Часто слышу мнение, что заставлять детей читать классику в школе — чудовищно неэффективно. Классикой, вообще литературой, нужно заинтересовать.
И Александр Николаевич Островский больше всего нуждается в таком подходе. Где можно нескучно познакомиться с его творчеством?
Видеорепортаж с собрания клуба читательского мастерства «Читалка»
Разговор с главным режиссером «Молодежки» о том, как поставить Островского и правильно его понять
Радиорепортаж с постановки «Русское. Островский»
Автор, о котором нужно рассказать не скучно
- Написал 47 пьесА также боролся за авторские права драматургов и разработал программу обучения для драматических классов. В 1865 году Александр Николаевич самостоятельно создал кружок по артистическому мастерству в Москве.
- Основоположник русского театраВсю свою жизнь он боролся за создание театра в реалистичном формате, за новую этику актёров и за национально-художественный репертуар. Школа реалистичной игры сформировалась благодаря Островскому, особенно он повлиял на актёров в московском Малом театре.
- Был заядлым рыбакомОстровский питал страстную любовь к рыбной ловле. Остаётся загадкой, были ли его частые поездки на реку Волгу обусловлены необходимостью сбора материала для писательства, или же поиском рыбных мест.
Автор, которого будут читать
Клуб «Читалка» собрался, чтобы обсудить пьесу, у которой тоже юбилей. «Бесприданнице» – 145 лет. Ушла ли эпоха, о которой писал Островский?
Пьесы Островского читают в школе, но понимают и по достоинству оценивают их уже после выпуска со школы.
Например, так происходит с «Бесприданницей». Клуб читательского мастерства специально собрался, чтобы обсудить и по-новому взглянуть на пьесу.
Резонно можно возразить мне, что пьесы читать очень сложно и скучно. К счастью, Островского часто ставят на сцене театра.
В частности, недавно можно было увидеть одну из пьес классика
со зрительских рядов челябинской «Молодежки»
Автор, который показал Россию
Зачем читать пьесы, почему классические постановки похожи на гречку и что есть интересного у человека,
который написал «Грозу»?
Интервью с Иваном Миневцевым о героях,
проблемах и вечных темах драматурга-классика.
который написал «Грозу»?
Интервью с Иваном Миневцевым о героях,
проблемах и вечных темах драматурга-классика.
– С чего нужно начинать читать Островского, чтобы его понять?
– Вопрос состоит из двух частей. Первая часть – зачем вообще современному человеку именно читать пьесы? Островский же имеет прикладную цель: это пьесы, которые написаны для театра. Думаю, его можно читать для культурного роста, для ознакомления с русской культурой, русской пьесой. Если преследовать такую цель, то лучше начать с его лучших произведений: «Бесприданница», «Гроза», «Свои люди – сочтемся». В целом, на них можно и остановиться. Потому что темы повторяются, герои повторяются. С точки зрения литературы это имеет не большую ценность.
Если говорить про театральные постановки, если брать цель создать театр, то здесь мы понимаем, что «Гроза» и «Бесприданница» имеют очень большие исторические корни постановок. Здесь всегда придется столкнуться с интерпретацией. И здесь интерпретировать Островского можно всего. Понятно, что все пьесы, а их больше 60, написаны для театра. И у каждой есть режиссерская воля. Каждый режиссер, подходя к Островскому, понимает его по–своему, каждую пьесу воспринимает как повод для создания спектаклей.
– Вопрос состоит из двух частей. Первая часть – зачем вообще современному человеку именно читать пьесы? Островский же имеет прикладную цель: это пьесы, которые написаны для театра. Думаю, его можно читать для культурного роста, для ознакомления с русской культурой, русской пьесой. Если преследовать такую цель, то лучше начать с его лучших произведений: «Бесприданница», «Гроза», «Свои люди – сочтемся». В целом, на них можно и остановиться. Потому что темы повторяются, герои повторяются. С точки зрения литературы это имеет не большую ценность.
Если говорить про театральные постановки, если брать цель создать театр, то здесь мы понимаем, что «Гроза» и «Бесприданница» имеют очень большие исторические корни постановок. Здесь всегда придется столкнуться с интерпретацией. И здесь интерпретировать Островского можно всего. Понятно, что все пьесы, а их больше 60, написаны для театра. И у каждой есть режиссерская воля. Каждый режиссер, подходя к Островскому, понимает его по–своему, каждую пьесу воспринимает как повод для создания спектаклей.
– Если взять «чистую» пьесу классика, такую какая она была в 19 веке, насколько она будет понятна сейчас?
– В чтении доступна не будет. Непонятный, довольно тяжелый язык. Половина героев, их мотивы, их цели, желания, проблемы для нас не совсем понятны. Мы сталкиваемся все–таки с большим промежутком времени, который не всегда литература Островского может выдержать.
– А если на сцене поставить ровно так, как задумывал Островский, пьеса будет понятной?
– Тоже нет, это будет очень большая проблема. Он, может быть, и будет понятен, если брать самые известные пьесы. А если брать, например, «Горячее сердце», и ставить так, как задумано автором, то я думаю, это будет скучнейшее зрелище. Я думаю, в современном режиссерском театре этого невозможно представить.
– Давайте немного отвлечемся от самой литературы и перейдем к типажам классика. Какие есть типичные герои в драматургии Александра Николаевича?
– Вообще, Островский социальный автор, он придумал социальный театр. И, конечно, у него есть социальные персонажи, которые переходят из пьесы в пьесу. Наглый купец или зажравшийся купец. Молодой и пылкий герой, неважно, женщина или мужчина. Есть довлеющая надо всем женщина, например, Кабаниха. Есть разорившийся или бедный помещик, вор–чиновник. Он же описывал мир, в котором жил, буквально слово в слово. Этот мир и его герои живут из пьесы в пьесу.
– Есть ли у него вечные сюжеты, которые за 150 лет не поменялись?
– Это качество любой хорошей драматургии. Конечно, есть! И именно поэтому Островский так любопытен для театра, для интерпретации. Темы у него вполне себе живые, может, язык устаревший. Почти в каждой пьесе вечная тема. За исключением, наверное, богатых невест и каких–то деталей, которые направлены именно на то время, в котором классик и жил. А в остальном его драматургия не потеряла актуальности в России.
– Какие сложности возникают на пути, чтобы поставить Островского так, чтобы все поняли?
– Язык. Самая большая сложность – язык.
– То есть, пишет он так, что уже не понятно?
– Приходится пробиваться с большим трудом до смысла пьесы.
– В чтении доступна не будет. Непонятный, довольно тяжелый язык. Половина героев, их мотивы, их цели, желания, проблемы для нас не совсем понятны. Мы сталкиваемся все–таки с большим промежутком времени, который не всегда литература Островского может выдержать.
– А если на сцене поставить ровно так, как задумывал Островский, пьеса будет понятной?
– Тоже нет, это будет очень большая проблема. Он, может быть, и будет понятен, если брать самые известные пьесы. А если брать, например, «Горячее сердце», и ставить так, как задумано автором, то я думаю, это будет скучнейшее зрелище. Я думаю, в современном режиссерском театре этого невозможно представить.
– Давайте немного отвлечемся от самой литературы и перейдем к типажам классика. Какие есть типичные герои в драматургии Александра Николаевича?
– Вообще, Островский социальный автор, он придумал социальный театр. И, конечно, у него есть социальные персонажи, которые переходят из пьесы в пьесу. Наглый купец или зажравшийся купец. Молодой и пылкий герой, неважно, женщина или мужчина. Есть довлеющая надо всем женщина, например, Кабаниха. Есть разорившийся или бедный помещик, вор–чиновник. Он же описывал мир, в котором жил, буквально слово в слово. Этот мир и его герои живут из пьесы в пьесу.
– Есть ли у него вечные сюжеты, которые за 150 лет не поменялись?
– Это качество любой хорошей драматургии. Конечно, есть! И именно поэтому Островский так любопытен для театра, для интерпретации. Темы у него вполне себе живые, может, язык устаревший. Почти в каждой пьесе вечная тема. За исключением, наверное, богатых невест и каких–то деталей, которые направлены именно на то время, в котором классик и жил. А в остальном его драматургия не потеряла актуальности в России.
– Какие сложности возникают на пути, чтобы поставить Островского так, чтобы все поняли?
– Язык. Самая большая сложность – язык.
– То есть, пишет он так, что уже не понятно?
– Приходится пробиваться с большим трудом до смысла пьесы.
Способ существования — емкое приспособление жизни актера-персонажа на сцене
– А какие еще есть трудности? Может быть, подобрать персонажей, чтобы зритель понял пьесу?
– В любом историческом материале есть сложности. Но каких–то особенностей у Островского нет. Подобрать персонажей, конечно, трудно. Потому что очень важен, если говорить про театр, способ существования артиста. Потому что в 20 веке, с появлением театра Станиславского и школы проживания, понадобилось знать персонажа очень глубоко, продумать его внутреннюю линию, понять обстоятельства. Островский все же писал для другого театра, который был задолго до Станиславского, для театра представления. Выучили текст, чем громче и заразительнее организм у артиста, тем лучше.
– В любом историческом материале есть сложности. Но каких–то особенностей у Островского нет. Подобрать персонажей, конечно, трудно. Потому что очень важен, если говорить про театр, способ существования артиста. Потому что в 20 веке, с появлением театра Станиславского и школы проживания, понадобилось знать персонажа очень глубоко, продумать его внутреннюю линию, понять обстоятельства. Островский все же писал для другого театра, который был задолго до Станиславского, для театра представления. Выучили текст, чем громче и заразительнее организм у артиста, тем лучше.
– Как у вас возникла идея поставить «Русское. Островский»?
– В основе лежит его пьеса «Горячее сердце». Мы хотели поставить Островского, и долго искали актуальный на сегодня материал. С главной героиней интересно провести время в очень жестоком мужском мире. Ее хочется понять, узнать, о чем она думает. Ее как бы жалко. Всегда в материале хочется искать того, кого жалко, и вот ее жалко.
– Зачем искать того, кого можно пожалеть?
– Это некая зона подключения. Когда ставлю спектакли, я подключаюсь эмоционально, с кем–то из персонажей переживаю эту историю. Как режиссер, художник, я должен кому–то сопереживать. Лично я.
– Что нужно сделать, чтобы было «хорошо»? Чтобы все пришли и поняли, что постановка великолепная?
– В театре нет никакой объективности. Кто–то может прийти и сказать: «Ого, как это здорово», а на соседнем кресле будет сидеть человек и думать: «Это довольно странно». Вообще, режиссер и артисты всегда ищут, как бы так придумать, чтобы каждый в зале сказал: «Ох, как хорошо». Очень объемный вопрос. Ответ на него ищется вот уже всю театральную жизнь.
– Как публика восприняла «Русское…»?
– Она восприняла неоднозначно. Были восторги, были отзывы от публики, которая не поняла или, возможно, не согласна со сценическими решениями. Или, может, не все прониклись главной героиней, и так далее. На самом деле, это очень неоднозначный спектакль.
– В основе лежит его пьеса «Горячее сердце». Мы хотели поставить Островского, и долго искали актуальный на сегодня материал. С главной героиней интересно провести время в очень жестоком мужском мире. Ее хочется понять, узнать, о чем она думает. Ее как бы жалко. Всегда в материале хочется искать того, кого жалко, и вот ее жалко.
– Зачем искать того, кого можно пожалеть?
– Это некая зона подключения. Когда ставлю спектакли, я подключаюсь эмоционально, с кем–то из персонажей переживаю эту историю. Как режиссер, художник, я должен кому–то сопереживать. Лично я.
– Что нужно сделать, чтобы было «хорошо»? Чтобы все пришли и поняли, что постановка великолепная?
– В театре нет никакой объективности. Кто–то может прийти и сказать: «Ого, как это здорово», а на соседнем кресле будет сидеть человек и думать: «Это довольно странно». Вообще, режиссер и артисты всегда ищут, как бы так придумать, чтобы каждый в зале сказал: «Ох, как хорошо». Очень объемный вопрос. Ответ на него ищется вот уже всю театральную жизнь.
– Как публика восприняла «Русское…»?
– Она восприняла неоднозначно. Были восторги, были отзывы от публики, которая не поняла или, возможно, не согласна со сценическими решениями. Или, может, не все прониклись главной героиней, и так далее. На самом деле, это очень неоднозначный спектакль.
Запрос на классику есть всегда. И у зрителей, и у создателей
– Насколько зритель вообще хочет смотреть классику?
– Мне кажется, зритель всегда хочет видеть классические сюжеты. Потому что хорошо понятно, чего ждать. Вот условно: человек идет в магазин и покупает ту марку гречневой крупы, которая ему понравилась. И он купит ее завтра, и послезавтра, и продолжит ее покупать. Такое отношение к театру мало приятно, но классические сюжеты — это нормальная история, все хотят видеть классику. Чем больше, тем лучше.
Всем же, кто делает театр, нравится работать с классическими пьесами, потому что они прекрасны. То, что пришло к нам из 18, из 19 веков, осталось не просто так. Оно остается в истории, потому что это очень хорошая литература, умная, в ней много смыслов. Легко поддается интерпретации, сценическому действию. Запрос на классику есть всегда. И у зрителей, и у создателей.
– Мне кажется, зритель всегда хочет видеть классические сюжеты. Потому что хорошо понятно, чего ждать. Вот условно: человек идет в магазин и покупает ту марку гречневой крупы, которая ему понравилась. И он купит ее завтра, и послезавтра, и продолжит ее покупать. Такое отношение к театру мало приятно, но классические сюжеты — это нормальная история, все хотят видеть классику. Чем больше, тем лучше.
Всем же, кто делает театр, нравится работать с классическими пьесами, потому что они прекрасны. То, что пришло к нам из 18, из 19 веков, осталось не просто так. Оно остается в истории, потому что это очень хорошая литература, умная, в ней много смыслов. Легко поддается интерпретации, сценическому действию. Запрос на классику есть всегда. И у зрителей, и у создателей.
– Остались ли какие–то театральные традиции от Островского? От Чехова остались диалоги о погоде, с него начался «Новый театр». А что оставил Александр Николаевич?
– Его пьесы – это уже достаточно. Осталась его энергия в литературе. А театральная традиция – это вещь фальшивая. Потому что театр – это то самое искусство, которое создается здесь, сейчас, на сегодняшней почве и на сегодняшнего зрителя. И каждый раз, создавая новый спектакль, невозможно одинаково преломлять материал через себя. Когда создается шаблон, умирает театр. Как только мы поставим театр по традиционным пьесам, из театра уйдет индивидуальность. И возникнет стандартное, стандартизированное – я бы так сказал – произведение.
Индивидуальность, если кто мне скажет, что она в артисте, – безусловно. Но форма, то есть режиссура, это всегда поиск. Невозможно одним и тем же инструментом на протяжении многих лет открывать один и тот же материал. Это просто скучно.
– О чем дилогия «Русское…»?
– О России. О том, что есть русское. В этом и пытаемся разобраться. Шукшин – это про людей, которых больше нет на земле. Шукшин про вымершее поколение. А Островский про вечное, про то, что никогда не вымрет. Получается, дилогия сначала рассказывает о том, что было, а потом про то, что есть и будет всегда.
– Почему трилогия стала дилогией?
– Так вышло, так распорядился Бог. Пусть будет такой ответ.
– Почему Островский именно русский драматург?
– С него начался русский театр, он первый автор, кто в таком количестве и таком качестве воспел все, в чем мы живем и сегодня. Он напрямую берет образы из этого места и придумывает с ними историю. Это первый такой крупный драматург и автор, который на сцене показал Россию. Как, допустим, Глинка создал из русских песен и русских мотивов оперы. Или Римский–Корсаков, скажем.
– Был ли русский театр до Островского?
– Был, конечно. Но пытался копировать французские или итальянские пьесы. Александр Николаевич вывел русские проблемы на сцену. «Слуга двух господ» может быть в России? Может. Но надо подумать, как это сделать. Допустим, «Не все коту масленица». Это чисто российская история с русскими героями.
– Его пьесы – это уже достаточно. Осталась его энергия в литературе. А театральная традиция – это вещь фальшивая. Потому что театр – это то самое искусство, которое создается здесь, сейчас, на сегодняшней почве и на сегодняшнего зрителя. И каждый раз, создавая новый спектакль, невозможно одинаково преломлять материал через себя. Когда создается шаблон, умирает театр. Как только мы поставим театр по традиционным пьесам, из театра уйдет индивидуальность. И возникнет стандартное, стандартизированное – я бы так сказал – произведение.
Индивидуальность, если кто мне скажет, что она в артисте, – безусловно. Но форма, то есть режиссура, это всегда поиск. Невозможно одним и тем же инструментом на протяжении многих лет открывать один и тот же материал. Это просто скучно.
– О чем дилогия «Русское…»?
– О России. О том, что есть русское. В этом и пытаемся разобраться. Шукшин – это про людей, которых больше нет на земле. Шукшин про вымершее поколение. А Островский про вечное, про то, что никогда не вымрет. Получается, дилогия сначала рассказывает о том, что было, а потом про то, что есть и будет всегда.
– Почему трилогия стала дилогией?
– Так вышло, так распорядился Бог. Пусть будет такой ответ.
– Почему Островский именно русский драматург?
– С него начался русский театр, он первый автор, кто в таком количестве и таком качестве воспел все, в чем мы живем и сегодня. Он напрямую берет образы из этого места и придумывает с ними историю. Это первый такой крупный драматург и автор, который на сцене показал Россию. Как, допустим, Глинка создал из русских песен и русских мотивов оперы. Или Римский–Корсаков, скажем.
– Был ли русский театр до Островского?
– Был, конечно. Но пытался копировать французские или итальянские пьесы. Александр Николаевич вывел русские проблемы на сцену. «Слуга двух господ» может быть в России? Может. Но надо подумать, как это сделать. Допустим, «Не все коту масленица». Это чисто российская история с русскими героями.
Если бы проблемы классической драматургии были не актуальны, мы бы забыли об этих произведениях
– Про актуальность. Отличаются ли проблемы людей 19 века от проблем 21 века?
– В этом вся суть. Как будто не изменились. Есть мелочи, как приданое, например. Важно ли это сейчас? Нет. Если мы это обстоятельство убираем, то получаем пьесу о девушке, которая всем нравится, и все хотят купить ее для себя. В любой хорошей драматургии есть немалая художественная ценность. Если до нас дошло произведение из 18 или 19 века, то оно уже отлежалось, сложилось, и никуда не денется. Если бы проблемы классической драматургии были не актуальны, мы бы забыли об этих произведениях. Были же другие авторы, не только Островский. Но их мы не помним и не знаем.
– В этом вся суть. Как будто не изменились. Есть мелочи, как приданое, например. Важно ли это сейчас? Нет. Если мы это обстоятельство убираем, то получаем пьесу о девушке, которая всем нравится, и все хотят купить ее для себя. В любой хорошей драматургии есть немалая художественная ценность. Если до нас дошло произведение из 18 или 19 века, то оно уже отлежалось, сложилось, и никуда не денется. Если бы проблемы классической драматургии были не актуальны, мы бы забыли об этих произведениях. Были же другие авторы, не только Островский. Но их мы не помним и не знаем.
Чтобы понять, стоит ли смотреть постановку по пьесе Островского, предлагаю послушать радиорепортаж с «Русское. Островский»
Автор, которого будут ставить
Радиорепортаж с постановки «Русское. Островский» в Челябинском Молодежном театре
конец
Постановка, о которой можно послушать
Читайте, слушайте и смотрите классику. Это не скучно!
Огромное
спасибо
спасибо
- Иван Миневцев
- Ярослав Бабкин
- Агния Вязовская
- Михаил Распопов
- Алиса Плаксина
Над проектом работали
- Леонид Каменщиков
- Алиса Плаксина
- Михил Распопов
- Ярослав Бабкин
Соцсети
- https://vk.com/jourcsu
- https://vk.com/chelgmt
- https://vk.com/chitalka_club
идея и разработка
- Леонид Каменщиков
- https://vk.com/punkmausisntmaus
- Алиса Плаксина
- https://vk.com/lissa_plaksina